У советской власти было очень противоречивое отношение к инвалидам.
С одной стороны, коммунистическая идея возникла из христианской концепции человеческой заботы и сострадания о том, что никто не должен быть забыт. С другой стороны, коммунисты были закаленными в боях и очень прагматичными людьми. Коммунизм одержим будущим и презирает прошлое. Инвалиды не принадлежат будущему, пока нет надежды на их выздоровление. И окупаемость усилий по восстановлению.
У них было очень острое чувство приоритетов. В их шкале приоритетов благополучие людей с ограниченными возможностями было далеко позади. Где-то среди здоровой городской среды, сохранения истории и искусства. И недопущения жестокого обращения с животными.
Поэтому страна стояла перед болезненным моральным выбором между использованием ограниченных ресурсов на инвалидов, хронически больных и стариков. Или на детей и молодых, продуктивных членов общества. Сердце советских правителей всегда было на стороне молодых и крепких.
Но многие из инвалидов пожертвовали собой ради коммунистического дела. Отказ от них пошлет ложный сигнал остальному обществу. Отсутствие заботы о старых и больных плохо отражалось на советской власти. Советские правители всегда серьезно относились к общественному имиджу.
Поэтому они заняли золотую середину. Люди, нуждающиеся в уходе, не были полностью брошены, а поставлены в конец процесса государственного финансирования. Они также были максимально скрыты от глаз общественности.
Зачистка
Так и в случае с судьбой калек после Великой Отечественной войны. В городах их было очень много. Многие зарабатывали на жизнь мелким воровством и попрошайничеством. Повсеместное зрелище увечий и человеческих страданий слишком напоминало власти об ответственности за бедствия войны.
Около полумиллиона советских солдат и офицеров лишились конечностей на полях сражений. Они вернулись к гражданской жизни, где оказались никому не нужными и неспособными устроиться на работу. Они слонялись и попрошайничали на улицах, в театрах и на рынках, пытаясь свести концы с концами.
Сталин приказал убрать эту ущербную публику с глаз долой. Чтобы не портить виды советских городов. В ходе трех крупных волн депортаций в 1940-х и 1950-х годах. Их собрали в “реабилитационных санаториях” вдали от глаз общественности. Откуда им не разрешалось покидать территорию. Правда, охрана была не слишком строгой, поэтому многие сбежали из учреждений.
Зачистка страны была завершена в 1949 году, в рамках подготовки к празднованию 71-летия Сталина. Это была впечатляющая операция по зачистке, проведенная с завидной эффективностью. Милиция собирала бездомных ветеранов в крупных городах. Грузила их в вагоны для перевозки скота и отправляла в лагеря на Валааме, Соловках и в Сибири.
Из Ленинграда искалеченных ветеранов бросали в грузовики и везли на берег Ладожского озера, недалеко от границы с Финляндией. А оттуда на лодках на остров Валаам.
Это заняло одну ночь.
Было высказано предположение, что только город Киев принес в ту ночь несколько тысяч жертв. Рассказывают, что тех, кто пытался покончить жизнь самоубийством, бросившись на рельсы, подбирали и бросали в вагоны.
Судьба “самовара”
Тех, кто потерял все конечности, цинично прозвали “самоварами”. Потому что без ног и рук человек похож на русский самовар. Особенно тяжело приходилось самоварам. Их постоянно пеленали, как младенцев, они мочились и испражнялись под себя.
Летом их выносили на улицу и привязывали веревками к веткам деревьев. Если их забывали, они замерзали насмерть. Часто тела просто клали на траву рядом с рекой или озером. Чтобы их моча и экскременты стекали в водоемы. Некоторые скатывались вниз и пытались покончить с собой, утонув.
После той операции 1950 года в праздничных парадах не участвовали инвалиды войны. Которые вызывали бы у людей неприятные воспоминания. Страна привыкла к чисткам – теперь настала очередь бесполезных ветеранов-инвалидов.
Дом инвалидов войны и труда на Валааме был основан в зданиях бывшего монастыря, в 1948 году. Безногие ветераны жили в суровых условиях изоляции. Как самые страшные преступники, потому что были покалечены, а не убиты в бою с врагом.
Первые несколько лет в зданиях не было ни электричества, ни отопления, ни медпункта. Тысячи умерли от простуды и невылеченных болезней.
В этот период по всему Советскому Союзу возникли и другие подобные заведения. Расположенные в отдаленных, холодных местах и спрятанные от человеческого взгляда. Чаще всего в заброшенных монастырях. В них находилось от 100 000 до 200 000 ветеранов-инвалидов.
Матери, жены, сестры разыскивали похищенных государством искалеченных родственников. Многие женщины в послевоенное время писали запросы в дома инвалидов или даже приезжали, но им редко везло.
Некоторые калеки сознательно отказывались появляться перед родными, даже скрывали свои настоящие имена. Не хотели показывать близким свое уродство и беспомощность.
В результате эти люди оказались стертыми из коллективной исторической памяти. Немногочисленные отдельные энтузиасты без какой-либо поддержки со стороны государства пытаются узнать правду. О тех, кто коротал остатки своей жизни в специальных интернатах для ветеранов войны.
Подальше из картины жизни
В сталинской тенденции замалчивания или отрицания каких-либо негативных моментов Второй мировой войны образы “инвалидов войны” были исключены из официальных хроник военного времени. И представлений о послевоенной жизни. Война раненых – многие из них ампутанты в инвалидных колясках. В послевоенное время они были брошены на произвол судьбы.
Люди стыдились, отворачивались от них, скрывали неприятное чувство вины и ощущения уродства жизни. Все было сделано для того, чтобы они не попали в официальную парадную картину жизни мирного времени.
Этот двойной подход к решению проблемы инвалидности – обеспечение государственной поддержки людей с инвалидностью, но в рамках культуры стигматизации и социальной изоляции. Он был характерен для советской политики в отношении инвалидности на протяжении большей части 20-го века.
Поскольку проблемы “инвалидов войны” были табуированной темой, официальная статистика была скудной. А существующая статистика советских времен весьма сомнительна. В результате мы не знаем, сколько инвалидов войны проживало в Советском Союзе после войны. Есть очень консервативная оценку в почти 2,6 миллиона. Или 7,46 процента от 34,5 миллиона солдат Советской Армии. Но, вероятно, истинное количество “инвалидов войны” должно было быть значительно выше.
Тайные миры советских ветеранов
Вот работы художника Геннадия Доброва. Все его портреты срисованы с реальных людей. Он предпочитал живопись, а не фотоискусство. Художник Геннадий Добров умер, но остался жив в своих печальных картинах.
Советский солдат Алексей Курганов жил в пансионате в сибирском поселке Такмык, Омской области.
Неизвестный солдат. Никто не знает, кем он был. Этот человек потерял руки, ноги, речь и слух. Он мог только видеть и чувствовать боль. Этот рисунок сделан на Валааме в 1974 году. Неизвестный солдат прожил в Валаамском пансионате 29 лет.
Матрос Алексей Чхеидзе потерял руки, зрение и слух. Он называл себя человеком-протезом. Перед смертью Алексей Чхеидзе написал книгу “Записки разведчика”.
На самом деле это не была постоянная политика, а скорее разовый проект, который длился всего год или два. Советская власть не тратила остаток своего существования на охоту за ветеранами.
Это были тайные миры советских ветеранов. Однако был и видимый, не такой уж плохой мир тех, кто мог работать, несмотря на инвалидность.
В начале 1940-х годов, когда ветераны-инвалиды уже возвращались с фронта, был принят ряд постановлений о льготах для “инвалидов войны”. Самые ранние из них были сосредоточены на специализированной профессиональной подготовке, трудоустройстве, образовании и жилье.
Ветеранов-инвалидов обучали работе клерков, бухгалтеров, фотографов, пчеловодов, сапожников, плотников и сыроделов. А также обучали таким навыкам, как плетение корзин и ремонт часов.
Не было абсолютно никакой инфраструктуры для их поддержки. Ни одно из зданий и ни одна улица не были оборудованы для доступа инвалидных колясок. Транспорта не было. Они, конечно, не голодали (по крайней мере, в позднем СССР).
Некоторым счастливчикам удавалось получить так называемую “инвалидку”. Крошечный автомобиль, полностью на ручном управлении. Это была легкая мотоколяска с простым двухтактным мотоциклетным двигателем. Но как и всего в СССР, их не хватало на всех нуждающихся.
Россия – одна из немногих одаренных и талантливых стран, которые никогда, никогда не усваивают собственные уроки истории. И повторяют их снова и снова.
